Английский дуэт Goldfrapp наряду с Мадонной и Кайли Миноуг представляет главный эшелон сексуально-гламурного декаданса на мировой сцене. За плечами белокурой красавицы Элисон Годлфрэп и вундеркинда от электроники Уилла Грегори несколько дисков, которые дали новую жизнь стилю электро-поп и тем самым подхлестнули погрустневший было евро-поп. Их новый альбом Supernature стал одним из самых широко обсуждаемых релизов этого сезона. Это одна из тех работ, которые появляются во времена заката жанра, но определяют его статус и дают ему новую жизнь. Supernature звучит настолько глэмово, что позавидовали бы даже Дэвид Боуи и Марк Болан.




Yтро:Что означает название вашего нового диска – Supernature? Есть ли какой-то особый смысл, который вы вкладываете в это слово?

Корреспондент Yтра получил возможность поговорить с мужской половиной дуэта Уиллом Грегори о новом диске, а также о темах более глобальных – видении им будущего электроники и кино.

Y: Supernature, в сравнении с вашими предыдущими работами, звучит очень минималистично. В чем была идея такого звука?

Уилл Грегори: Это своего рода продолжение темы, которую мы развиваем с самого начала существования нашего проекта: мы оба черпаем вдохновение в тех чудесах, что создает природа. Взгляните на любое дикое животное – это же само совершенство! С другой стороны, животные – это символы, вроде как метафоры различных эмоций, очень сильные образы: лошади, волки, львы... Лично у меня это слово ассоциируется с семидесятыми, эпохой диско. И еще – тогда вышла потрясающая книга с образами животных, и все это как-то вместе у меня в голове связалось.

Y: Есть мнение, что Supernature – это сиквел Black Cherry...

У.Г.: Это моя собственная реакция на то, что я делал раньше. Мне очень хотелось уйти от несколько сиропно-сахарного звучания, какое получилось на нашем первом диске. Причем я начал от этого отходить еще на Black Cherry. Я сделал звук таким, чтобы самому понять, какой минимум мне нужен для того, чтобы делать хорошую музыку, сколько мне на самом деле нужно для гармонии. Иначе говоря, что получится, если просто взять за основу ударные, бас, вокал... и не выпендриваться со звуком.

Y: Значит, можно рассчитывать на продолжение? Вообще, на ваш взгляд, каково будущее электронной музыки, и в частности, той, что делаете вы?

У.Г.: Это правда, он больше перекликается с Black Cherry, чем первый наш диск, например. Мы хотели продолжить рассказ о том, о чем начали в Black Cherry, но может быть, мы еще и на этом не закончили. Более того, в Supernature мы пошли дальше: песни вроде Satin Chic уже немного другие – в них мы идем в направлении стадионного электро-попа, что на нас совершенно непохоже. Но мы взяли эту ниточку и пошли дальше.

Y: Но ведь электронные музыканты как раз и занимаются тем, что рассказывают один и тот же анекдот много лет... Что же будет дальше?

У.Г.: Не знаю! Я действительно не знаю. И понятия не имел, когда начинал. Но уверен, что будут какие-то изменения. Нельзя постоянно цитировать один и тот же анекдот – он становится несмешным. Нужно чувствовать настроение – вот в этом весь фокус. Настоящее вдохновение приходит из стремления одного человека развлечь и не утомить других людей. И мы с Элисон стараемся работать именно так.

Y: Вместе с вами над диском работал продюсер Спайк Спент, который сотрудничал с Мадонной, Бьорк, Massive Attack, U2. Каково было его влияние на конечный результат?

У.Г.: Хм... Так весь прикол как раз в том, что это будущее невозможно предсказать. Можно только обозначить тенденцию в технологиях. Музыканты постепенно отходят от почти интимных отношений с компьютером. Многие снова обращаются к идее Жарра – как бы извлекать музыку из световых лучей, помните? Вот сейчас активно развивается такая тенденция – к визуализации музыки.

Y: А это был первый раз, когда вы просили кого-то смикшировать звук?

У.Г.: Спайк – очень опытный звукоинженер. Просто отличный! Мы вышли на него не в конце процесса, как это обычно происходит, а еще на стадии написания песен, и к моменту сведения он уже точно знал, чего мы хотели. Он просто сложил эту мозаику; звук на диске – целиком его заслуга.

Y: Известно, что вы любите делать саундтреки для кино. Недавно написали музыку к новому фильму Павла Павликовски Мое лето любви...

У.Г.: Нет, на предыдущем альбоме мы просили помочь Тома Элмоста. Но именно Спайк сделал наши песни пригодными для радио. Знаете, в Англии сложно запустить нашу музыку на массовом радио, она требует очень хорошей аппаратуры для прослушивания. А теперь наши песни отлично звучат и из обычных радиоприемников, а не только на ламповых hi-end проигрывателях.

Y: И последний вопрос. Есть ли надежда увидеть ваше выступление в России? Говорят, что московские промоутеры дерутся за контракт, но пока никто не добился успеха.

У.Г.: Да, я этим занимался еще до Goldfrapp. Павел попросил меня написать музыкальную тему для нескольких эпизодов – ему понравилось то настроение, которое я смог создать.