Текст: Семен Кваша; Фото: Константин Куцылло.

Московский карнавал, который уже много лет пытались организовать власти, так никогда и не собрался. То ли город у нас слишком холодный, то ли необходимость создать национальные маски и типажи подкосила идею – маска мужика с балалайкой способна отпугнуть публику от чего угодно.

Блюзовый фестиваль – лучшее осеннее развлечение огромной северной страны. Со временем он выродится в настоящий русский карнавал.

Карнавал или не карнавал, но какой-то консервативный музыкально-алкогольно-сексуальный праздник у нас в городе есть. Называется он «Эфес Пильзнер блюз фестиваль», то есть, пардон, теперь он называется International Blues Festival, потому что пиво рекламировать в общественных местах запрещено, а минеральной воды или конфет турецкие пивовары еще не производят.

Но праздник-то необходим! Пьяное буйство на несколько дней, музыка, идиотские наряды, клубы дыма и неприлично ведущие себя женщины, причем все это должно быть освящено веками традиций.

Во-первых, куда еще мужчины могут надеть идиотские ковбойские шляпы, казаки, кожаные жилетки и джинсовые рубахи, так идущие к полусантиметровой толщины очкам? Женщины в закатанных до бюста рубашках и галстуках, в промо-платьях, напоминающих сигаретный футляр, все оттенки крашеных блондинок – где еще они могут изображать девушек байкеров без собственно байкеров?

Пивной блюзовый фестиваль – это и есть тот консервативный карнавал, которого нам в городе не хватает.

Организаторы держат марку, из года в год повторяя одинаковый сценарий. Коллективов всегда три. Всегда выступает один акустический зануда-традиционалист, сохраняющий и исследующий традиции музыки хлопкоробов, и две зажигательно-танцевальные банды. Занудой в этот раз был Фрутленд Джексон, называющий себя «устным историком блюза». Господин Джексон ведет множество курсов истории блюза, выступает в школах и колледжах, читает лекции и поет песни. В Москве на сцене спортивного зала «Дружба» он лекций, разумеется, не читал, но некоторые его поступки – то, что он указывал дату написания и фамилию автора песни, например – выдавали в нем знатного педагога.

% Фестиваль называется пятнадцатым, потому что седьмой раз проходит в Москве при полных залах. Абсурд – обязательный элемент любого традиционного карнавала.

И совсем уж грандиозен могучий Сэм Маклейн. В его группе играет команда белых профессионалов, один из которых, с бородой и лысой снарядообразной головой, играет на двухклавиатурном электрооргане Korg, сам же Сэм стар (62 года) и могуч, он выходит на сцену в длинном белом плаще и выдает порцию идеальной поп-музыки – с рыком, воем, медными трубами и элегантным притоптыванием. Маклейн больше всего жалеет о двух вещах. Во-первых, силы зла, которые решают, какую музыку нам слушать, не считают блюз коммерчески успешной музыкой и закармливают публику другой чушью, в которой тоже все мелодии, аранжировки и ходы одинаковые. Во-вторых, самого лучшего блюзового фильма о бурной юности, ужасной, трудной и нищей зрелости, когда Майти Сэм жил на помойках и зарабатывал на жизнь, сдавая кровь, а также о бурной, полной гастролей, записей и пресс-конференций с тупицами-журналистами старости, самого лучшего блюз-муви еще не сняли.

Гораздо веселее были следующие артисты – Литл Чарли и его банда «Ночных кошек» во главе с солистом Риком, странновато выглядящие белые из Чикаго, которые не любят фильм «Братья Блюз». Про них, разумеется, можно было бы снять такую же музыкально-лузерскую комедию о том, как Рику тридцать лет назад явился Господь в виде книгопередвижки, библиотеки на колесах, которая показала ему документальный фильм про блюз и дорогу в жизни. Рик отлично играет на губной гармошке и поет очень грустную залихватски-зажигательную песню о пользе разводов «Ex-Ex-Wife».