Однако в нынешний понедельник издание подготовило новый сюрприз. Причем заведомо превосходящий по значению любые эксперименты с формой. На первой и третьей полосах «Коммерсанта» опубликовано интервью с Асланом Масхадовым. Г-н Масхадов подробно комментирует недавно изданный им приказ о перемирии, заявляя, что, по его мнению, происходящее на Кавказе ведет к катастрофе. Говорит, что принятое решение обращено к президенту России «и ко всем тем, чья совесть не деградировала окончательно». В очередной раз отмечает, что не согласен с методами Шамиля Басаева и даже готов отдать его после окончания войны международному трибуналу (и таким образом, заметим в скобках, опровергает информацию о его гибели). Заявляет, что готов к переговорам.

После того, как в прошлый понедельник «Коммерсант» появился с пустыми страницами и перевернутым опровержением статьи «Банковский кризис вышел на улицу» во исполнение решения арбитражного суда, после некоторого удивления все, в общем-то, согласились, что газета имеет на это право. Да и удивление было сочувственным. «Коммерсант» решил показать характер в вопросе, где вина издания, несмотря на решение суда, была далеко не очевидной. О выбранных средствах можно было спорить, однако цель демонстрации – наглядно показать, что такое свобода прессы – мало кем оспаривалась. К тому же в специальном пояснении газета указала, что в дальнейшем издание будет выходить в прежнем формате, как бы это ни было неприятно некоторым физическим и юридическим лицам. Что могло восприниматься и как некоторая гарантия того, что в ближайшее время никаких эксцессов не последует.

Впору залиться ответными слезами: мудрый вождь, человечнейший человек, то ли Махатма Ганди, то ли мать Тереза.

Заканчивается же интервью Аслана Масхадова рыдательными вопросами: «Вспоминая те трагические события, я часто задаю себе такой вопрос: если бы тогда, 2-3 сентября, не дожидаясь ответа от российской стороны на свое предложение приехать в Беслан, предпринял бы самостоятельную попытку пробраться к школе, смог бы я предотвратить хладнокровное и циничное убийство ни в чем не повинных детей, принесенных в жертву амбициям нелюдей? И не нахожу на него ответа».

Новая акция перечеркивает весь пафос демарша в прошлый понедельник. Вряд ли именно за такое понимание свободы слова – то есть, за право публиковать интервью с лицами, обвиняющимися по статье «терроризм», - журналисты боролись неделю назад. Впрочем, мало кто сомневается в том, что для публикации этого интервью у редакции могли иметься причины, мало зависящие от нее самой. Главный акционер «Коммерсанта» есть главный акционер. Иначе стоит предположить, что руководство почтенной газеты по собственной воле, никем не принуждаемое, решило совершить коллективное самоубийство, то есть навсегда закрыть свое детище. А то, что с нынешнего понедельника закрытие становится более чем вероятным – явный и несомненный факт. При том что на этот раз защитить позиции газеты будет гораздо сложнее. Масхадов обвиняется в организации многочисленных терактов, так что предоставление ему слова, в случае если дело дойдет до официального разбирательства, грубое нарушение закона.

Правда ради надо заметить, что под интервью приводится несколько комментариев приказа о перемирии, в том числе и российских силовиков. Однако полследнее слово остается все равно за масхадовскими людьми. Начали с Масхадова, а кончили масхадовыми: такова нынче полифония мнений. Хотя бы только это не дает слезам пролиться: едва ли не впервые Коммерсант так явственно отходит от главного принципа редакционной политики, сформулированного еще при Яковлеве: в вопросах, вызывающих непримиримые споры, давать аргументы сторон, делая мнение редакции нарочито неясным. Впрочем, это – тонкости для специалистов. Сам факт появления любого интервью Масхадова в российской газете – беспрецедентен. А комплиментарность этого интервью – в нем отсутствуют любые вопросы, которые могли бы стать неудобными для президента Ичкерии – не оставляет никаких сомнений в том, чью именно позицию «Коммерсант» хотел донести до общественности.

Но, так или иначе, Борису Абрамовичу действительно было нужно появление этого интервью. Зачем? Донести до российской общественности мнение Масхадова – почему же тогда именно сейчас и такой ценой? Ведь фактически Березовский приносит в жертву свой главный медиа-ресурс.

Да и общественной поддержки в данном вопросе ждать не приходится. Публикация интервью с лидером «чеченского сопротивления» после того, как на совести этого «сопротивления» находятся «Норд-Ост», Беслан, взорванные госпитали, поезда и самолеты – шаг, вряд ли способный встретить всеобщее понимание.

Одно из распространенных и до сих пор аргументированно не опровергнутых мнений заключается в том, что Борис Абрамович Березовский вскоре после приезда в Лондон сошел с ума. В этом случае его действия не могут поддаваться анализу в принципе. Можно предполагать все, что угодно. Например, что он просто решил позлить врага, опубликовав в пику МИДу интервью Масхадова в газете даже ценой ее закрытия. Однако и в действиях сумасшедших можно усмотреть свою логику. Быть может, Борис Абрамович старается сплотить именно маргинальную российскую оппозицию для организации уличного противостояния властям - в условиях управляемой демократии это напрашивающееся решение. А коли так, респектабельнейший, буржуазнейший «Коммерсант» куда менее нужен, чем кажется. Гораздо важнее хоть та же «Лимонка».

Последнее время Борис Абрамович очевидно затеял какую-то новую игру. Его заявление о намерении перебраться в Киев стало одним из ходов – Березовский продемонстрировал российским властям, что положение изменилось и теперь у него гораздо более выгодная позиция. Переселение из Лондона в Киев пока не состоялось, однако вывести российские власти из себя ему, кажется, удалось. Теперь в принадлежащей Борису Березовскому газете публикуется интервью с Масхадовым, до тошноты прекрасным. После долгой и безуспешной кампании российского МИДа против трансляции на британском частном канале интервью Басаева, Кремль поставлен в самое глупое положение. Впрочем, не исключено, что именно на это и делается расчет. Как и заявление Березовского о намерении жить в Киеве, оно должно заставить российские власти действовать импульсивно и эмоционально – под воздействием не реального Березовского, а той его демонической картинки, которая утвердилась в общественном сознании.